Есть две вещи, с которыми я какое-то время вожусь, но без особого прогресса. В разные периоды они напрягают с разной интенсивностью, но до конца разгрести никогда не получается. Недавно словил два интересных опыта, связанных с обеими.
Одна вещь — это хотение. Я недавно писал про "главную внутреннюю хотелку". Концепт простой, но лично для меня почему-то тяжёлый на практике. Это в целом нормально, но из-за того, что штука одна из основополагающих, мешает довольно часто. В какие-то периоды всё хорошо, а в какие-то я то и дело ловлю себя на том, что могу часами сидеть и безуспешно долбиться во внутренние двери в попытках понять, чем сейчас хочется заняться. Этот внутренний процесс я ощущаю вполне себе живыми образами, и выглядит он примерно так. Я стою перед сущностью и задаю ей вопросы, а она отвечает ответы. (Это вообще типовой шаблон многих моих взаимодействий с собой, в целом он всегда работает.) Беда вот в чём. Когда всё хорошо, этого процесса вообще не происходит. Когда он всё-таки происходит — я получаю не те ответы. Перебираю в вопросах все варианты деятельности, на все получаю отказ и зависаю. То есть ничего делать не хочется. Пытаюсь вспомнить, давала ли эта система положительный ответ хоть когда-нибудь — и не припоминаю такого. Но мне нужен положительный, и в конце концов я просто заёбываю её до полусмерти. И себя тоже.
Интересный опыт я пережил, когда в какой-то момент спросил у себя: может, я не там спрашиваю? Все внутренние системы, конечно, мои и работают во мне и для меня, но я и они — не одно и то же. Может, "внутренняя хотелка" — это не та штука, до которой я докапываюсь? Может, она не настолько отдалённая от непосредственного меня, как мне казалось, а более, скажем, интуитивная и прямая для восприятия? На этом вопросе в голове что-то щёлкнуло и встало на место.
Другая вещь — это "тормозящая жидкость". Я чувствовал её в универе, когда не мог себя заставить что-то начать делать (и называл тогда ленью). Я чувствую её, когда меня куда-то зовут что-то делать. Я чувствую её, когда надо встать с кровати. Я чувствую её, когда собираюсь что-то сделать (неважно, насколько простое, пусть даже просто рукой двинуть), но мешкаюсь. Не всегда чувствую — временами. И застреваю. В разных контекстах она выглядит чуточку по-разному, но в целом ощущение всегда одно и то же. Это манифестация лени и инертности, чистая субстанция бездействия. Это безликая и молчаливая пауза в процессе. С ней никогда не получалось что-то сделать привычными мне средствами — она не разговаривает со мной, ниоткуда не течёт, ничего не просит. Она просто есть — тяжёлая, большая и совершенно безразличная. Если усталость — это нехватка ресурсов, то эта тормозящая манифестация ощущается как наличие нехватки ресурсов.
Практика и эксперименты выявили про эту штуку примерно два точных факта. Первый — она ощущается. Совершенно явно, стабильно, чётко и осязаемо. Какие-то вещи нужно отлавливать в специфичных ситуациях, не всегда сразу понятно, как та или иная вещь работает, и так далее. Эта херня не прячется, её не нужно специально вызывать (и я не знаю, как это сделать и можно ли вообще её вызвать специально), можно смотреть сколько душе угодно. Только бесполезно. Второй — самому движению она не мешает. Если сигнал какой-то другой системы вынуждает меня двинуться, встать или сделать, я двигаюсь, встаю или делаю. Без особенных трудностей. Более того — я в любой ситуации могу сильно абстрагироваться и свести самовосприятие к точке, неподвластной ни ощущениям, ни усталости, ни опъянению. Такой режим чистого наблюдателя и средоточия себя, из которого исходит вся внутренняя власть. Из этой точки видно всё вокруг внутри. Тело при этом кажется огромным и неповоротливым, но я могу отдать ему любую прямую команду. И тут становится видно, что, например, рукой я двинуть могу, в этом нет вообще никакой проблемы. Но есть будто кусок программы, который сперва ведёт меня к этой мутной поеботе, в которой я раз за разом застреваю. До тех пор, пока либо не случится что-то ещё, либо я случайным порывом не проигнорирую её, либо не усну — а когда проснусь, либо она выпадет из внимания (или перестанет существовать — снаружи внимания это отличить проблематично), либо цикл начнётся заново.
И вот на днях случился интересный опыт — я спросил себя, почему я вообще от этой штуки что-то жду? Чем бы это ни было, почему я воспринимаю её как систему, от ответа которой что-то зависит? Немедленно внутри что-то перестроилось, щёлкнуло, встало на место, и я смог делать что угодно мгновенно. Как и должно быть.
Пока писал это, сформировалась ещё одна мысль. Может быть, я уже настолько пизданулся, что спутал "штуку" и "систему"? В контексте компьютеров есть такой момент, что код и данные на каком-то уровне выглядят одинаково, и чтобы отличать одно от другого, нужны какие-то внешние правила и условия. Когда мы смотрим на очередную последовательность нулей и единичек, нужно точно заранее знать, как на неё надо смотреть — как на команду или как на информацию в контексте какой-то команды. Это довольно грубое описание, но передаёт примерно тот смысл, который я хочу. Вот сижу я такой и рефлексирую. И условно разделаю части себя на условные "системы". Каждая из них как-то работает, как-то реагирует на мои запросы, как-то выглядит и как-то ощущается. Я не могу постоянно жить в "ручном режиме", подходя к каждой, спрашивая что-то и оценивая. Процессы автоматизируются, меняется уровень абстракции, я занимаюсь вещами других масштабов. Но может быть, где-то что-то ёкнуло и процесс нарушился? Если две системы работают очень похоже на вид — можно ведь со стороны перепутать их назначения? И можно ведь найти что-то и попытаться интерпретировать это как информацию, значимую в контексте, к которому на самом деле она не имеет отношения?
Вопросы, в принципе, риторические, а сеанс весёлой рефлексии на этом кончается.